Приветствуем всех!
С нами сегодня анестезиолог из Беларуси, врач, который с нами уже работает два года, Дмитрий. Дмитрий работал у нас в двух больницах, так как в самом начале его трудоустройство не было простым. У нас появилось несколько сложностей. Он у нас появился уже в Польше с некомплетным пакетом документов. В целом эфире расскажем его историю, насколько для нашей компании это был сложный случай и как сегодня получилось его успешное трудоустройство. Расскажем в самом конце о том, как он зарабатывает, потому, думаю, что для всех врачей, которые планируют переезд, узнают о всех ошибках, которые мы только можем сделать во время переезда. Тут случай, который может об этом рассказать. У нас с Дмитрием очень близкая связь, потому что он появился у нас в 2022 году.
Дмитрий, расскажи, сколько у тебя вообще опыта работы как анестезиолог, где ты учился, как твоя карьера вообще происходила в самом начале твоей врачебной карьеры. Быстро расскажи о том, как ты у нас появился и с какими документами. Как это вообще произошло, что ты приехал в Польшу?
Хорошо, Коля, много вопросов, но постараюсь на все ответить. Я работаю самостоятельно уже врачом, анестезиологом с 2014 года. Работал в Беларуси, в Бобруйске. в городской больнице скорой медицинской помощи и подрабатывал некоторое время в Минске, тоже там в городской больнице. Потом мы с Семеном переехали на некоторое время в Украине, там жили тоже, я там успел поработать в частной медицинской клинике. Но пришлось переезжать в Польшу. Естественно, переехали в Польшу, у нас буквально, наверное, был один чемодан на всю семью, потому что времени как-то собираться особо не было. Приходилось думать о безопасности, поэтому переезжали мы абсолютно неподготовленными, абсолютно. Я говорю, вот у нас буквально был один чемодан на всю семью, плюс ручная кладь какая-то. И большая мягкая игрушка для дочери.
Я скажу, может, извини, пробью. Для нас, конечно, когда люди приезжают без полного пакета документов, так как у нас есть иногда время, подготовить врачей, например, полгода перед их приездом или у нас есть три месяца перед их приездом на то, чтобы хорошо собрать полный пакет документов, чтобы красивенько все это уложить, чтобы у нас были все постели, чтобы у нас были все переводы, чтобы у нас было подготовлено место работы, наша работа тогда, она происходит в идеальных условиях. Здесь такой случай, где Ко мне вы обратились экстренно через врачей, которые у нас работали?
Нет, нет, нет. Вообще, когда мы переезжали, у меня и надежды не было работать врачом.
Хотел работать на такси.
В абсолютной неизвестности у моей супруги была знакомая, которая работала на каком-то заводе, и она сказала, что нас устроит. В итоге со мной созвонился мой бывший коллега Кирилл, мы с ним вместе работали в Бобруйске, и сказал, ну завод это, конечно, хорошо, но может быть ты все-таки врачом хочешь еще поработать? И тогда дал твой контакт. Мы с тобой связались.
Я помню этот день, это было ровно два года назад где-то.
Конец февраля? Нет, это первого марта, наверное, было. Первого марта.
Первого марта.
Первого-второго марта.
Да, я вас помню, тогда у нас начинались уже наши ребята, которые работали в больнице в Грузии, имели уже хорошо выработанную опинию о врачах в Беларуси, и мне было очень Может, не очень легко, потому что у тебя тогда не было вообще почти языка, ни у тебя, ни у.
Юли, да, вы приехали… Не почти, а ноль. Просто ноль.
Ты даже «день добрый» не говорил, я помню.
К моменту нашей встречи первым, может быть, уже и говорил «день добрый», но исключительно только это, то есть, ну, ну, зеро.
Это, наверное, был самый сложный момент, да, вообще-то, непонимание как бы вокруг.
Когда мы переезжали из Беларуси в Украину, именно по этой причине мы переехали в Украину, потому что я думал, что польский язык для меня просто неподъемный. Оказалось, все подъемно.
Наверное, то, что ты работал с ребятами, которые говорили уже по-польски, наши люди, Макс, ты же начинал свою работу Грудёнзе на приёмнике?
Да.
В отделении скорой помощи, начинал с Макса?
Дениса и Миши.
Макс, Денис и Миша, так. Это было для тебя помощно, как бы, то, что они были?
Конечно, безусловно.
Да, без этого, наверное, было бы тяжело поднять язык.
Это была большая поддержка. Нет, поднять язык можно исключительно занимаясь изучением языка. То есть ты учишься, с репетитором занимаешься, смотришь польские новости, фильмы, разговариваешь с поляками. Вот так вот, постоянная практика, постоянная практика.
Помнишь наш разговор о учебе языка?
Истимуляция от Коли, да.
Помню, помню.
Такая мотивирующая речь, да.
Да, там у нас были два таких разговора, смотри, что от этого зависит твоя жизнь. Один, один, один, да. Что от этого зависит твоя жизнь, твоя карьера, твой успех.
Я помню… Когда это, наверное, буквально одна неделя или вторая неделя, мы пребывали в Польше, и Коля от меня уже требует Полного, полного знания языка. Я, конечно, думаю, черт возьми, вроде так занимаемся. Но да, была мотивирующая такая речь.
Да. Я скажу так, на основе вот этого опыта, то, что у нас очень много врачей приехало неподготовленных с языком, и то, что они очень часто тоже приехали с таким пакетом документов, которые были неподготовленные, не собраны так, как надо, у нас не было времени с ними поработать. Вот сейчас создали наш языковой курс польского языка, который всем врачам, которые сейчас планируют переезд, он будет очень сильно помогать. Он создан именно для врачей. которые переезжают в Польшу, русскоязычные врачи, которые переезжают в Польшу, так, чтобы им было легче учиться польскую речь, потому что она непростая, и нужно ее изучать, конечно, перед приездом лучше. чтобы хотя бы этот уровень A1-A2, начало B1, чтобы он был, потому что сегодня в больнице с каждым днём они требуют уже врачей, которые приезжают с каком-то уровнем языка. Потому мы за последний год разработали нашу платформу языковую, будем учить врачей уже язык в нашей школе. Это позволит им не иметь таких переключений, как у тебя. Потому что это, наверное, было непростое. Я помню директора больницы Гуртензе, который мне постоянно сушил голову, как мы будем работать дальше, как это вообще происходит, как он будет дежурить самостоятельно. Но как-то это все уложилось. конечно, с большой энергией с моей стороны, где надо было всех этих директоров как-то успокаивать, что там будет успех, вас надо было очень сильно мотивировать, чтобы быстро учиться, но я скажу, молодец, и ты, и твоя жена, вообще, ваша карьера поступенно развивалась очень-очень сильно, мне она очень нравится, я смотрю на вас просто, ну, красавчики, как бы, да?
Спасибо.
Ну, люди, которые приехали, без языка, без
Без знания вообще польской медицины, как это будет, ничего. И сегодня, ну, расскажешь потом в конце, как ты зарабатываешь, на каком отделении работаешь и так далее. Это большой успех. То, что твоя жена окончила школу вообще в Польше, она сейчас медсестра у нас, уже с польским титулом.
приличный успех, за два года окончить школу по-польски, когда ты приехал бы с языка, ну браво, это просто.
Она поступила в школу спустя там буквально несколько месяцев после нашего приезда, то есть она летом уже поступила в школу.
Да, я помню, я вначале вас трудоустроил в больнице, где Отношения у нас с дирекцией позволяли на то, чтобы вас вообще трудоустроить, я им объяснил, что там тяжелая ситуация и так далее, что то, что вы там без языка, это как бы не мешает. Но вообще люди, которые в эту больницу в это время приезжали, они все приехали без какого-то сильного подготовки, но какой-то там начальный язык был. Скажи нам, сколько времени нам заняло тебе подготовить документы, ты помнишь это?
Всё было очень быстро, достаточно быстро.
В марте приехали.
В марте приехали, и документы мы где-то, наверное, в течение первого месяца мы уже всё подали, всё, что только можно было.
Всё подали, и потом разрешение было… В.
Июне я уже получил разрешение.
Значит, был март, апрель, май, июнь ты уже имел разрешение на работу врачом. Тогда это было ещё разрешение COVID, Мы успели как раз в последнее время, потому что у тебя там не было этого полного пакета, который сегодня надо подавать. Это было очень-очень быстро, на последнее время ковидное разрешение, и для тебя, и для жены.
Из последних вагонов.
Один из последних вагонов. И так, ты потом начал работать на этом приемнике. У меня тогда вообще возможности тебе устроить анестезиологом не было, потому что в анестезии как бы никто не хотел даже поднимать разговор, так как не было языка и ничего. Мы вас построили в самую такую больницу, где все уже нас знали, где была выработана опиния о врачах, которые приезжают через нашу компанию, и там мне было проще вас трудоустроить. Скажи, где ты работал вначале? Как выглядела вообще твоя работа в самом начале? Насколько это тебе было сложно акцептировать, потому что ты был анестезиологом, а там пришлось работать вначале на приемнике, врач скорой помощи. Скажи, как это выглядело?
Ну да, я начал работать на ссоре вместе с ребятами в приемном отделении. Благодаря ребятам я постепенно входил в курс дела, постепенно видел, как они работают, как это вообще происходит. В принципе, не могу сказать, что в плане профессиональном у меня был такой какой-то шок. То есть, в принципе, анестезиолог-ренематолог, работая в отделении индуитивной терапии, имеет дело с огромным количеством заболеваний, должен, в принципе, обладать хорошими знаниями медицины фактически со всех сфер. Если брать терапию, то тут у тебя может лежать пациент с инфарктом, у которого огромное количество сопутствующих заболеваний, которых ты тоже должен лечить. Поэтому, в принципе, я не могу сказать, что у меня был какой-то вот такой вот шок от тех пациентов, с которыми приходится иметь дело. В принципе, моих знаний хватало, моих именно медицинских знаний хватало, чтобы там работать в приемном отделении.
Там у вас были двойные дежурства, вы всегда вначале вдвоем работали, правда?
Да, да, да. В днем обычно был целый комплект наш с ребятами на дежурство, оставались двое. Один человек работает на реанимационной сале, где лежат более тяжелые пациенты в более тяжелом состоянии. И один работает в приемнике, где в принципе он такого больше похож на амбулаторный прием, вот, где приходят пациенты, которые, в принципе, могут некоторое время там подождать, ну, в таком среднем, либо в удовлетворительном состоянии.
У вас там на приемнике была такая часть, которая в интенсивной терапии тоже есть?
Да, да, да.
Есть две койки такие, да?
Нет, там, в принципе, все подготовлено для вот этого Вот R-зала, реанимационное зало, там всё подготовлено для пациента, который, к примеру, приедет в состоянии клинической смерти и которому там необходимо проводить реанимационные мероприятия.
Я почему об этом говорю, потому что есть люди, анестезиологи, которые иногда хотят приехать в Польшу и сразу хотят работать на интенсивной терапии, на отделении анестезии. но иногда приходится им дежурить на вот этом приемнике, что я хочу подчеркнуть, это место, в котором можно прилично доработать денег. Когда нет до конца знания польского языка, когда есть такие сложности чуть-чуть принимать все дежурства на ОЙОМе, а хочется зарабатывать много, надо иногда принять на себе вот эту работу
в приемном покое, где анестезиолог прилично справляется я вижу как ты или паша или еще другие анестезиологи
Конечно, без какого-то энтузиазма там работают, потому что понятно, что все остальные случаи внутренних болезней и так далее, вам это скучно, наверное, не хотите этого делать, большой поток пациентов, это администрация еще, где надо быстро писать.
Больше даже проблем доставляет именно большой поток пациентов и то, что этих пациентов надо куда-то делать. Вот, не проблема их там принять, обследовать, выставить первичный диагноз, назначить первичное лечение. Это проблем нету. Проблема в том, что их количество и их надо куда-то девать. И не всегда есть место в отделении, не всегда их хотят принять на отделение. Иногда их надо перенаправить в другую больницу. То есть, здесь вот много такой логистической работы, так скажем, логистики.
И скажи так, ты в Грут Джонзе на этом приемнике работал где-то… Да когда? Сколько нам времени заняло, когда я тебя уже так реально устроил на анестезии?
Уже полноценно, полноценно я там работал с июня по октябрь, наверное. В ноябре я уже начал работать с другой больницей.
Это был июль, август, сентябрь, октябрь. Нам не получилось тебе ввести на отделение анестезио-интенсивной терапии в этой больнице, потому что в этой больнице есть только двое врачей-анестезиологов, которые работают на кардиологии, Кирилл и Данило, а польская команда анестезиологов как бы не имела места и сильного желания там втягивать тебя в работу. И у нас появилась возможность тебе оформить анестезиологом в другой больнице, которая была… Сколько ты доезжаешь сейчас?
Полчаса? Я доезжаю, да, где-то в среднем полчаса.
Вот это случай, где человек начинает в одном месте, потому что нет узнания языка, чтобы сразу начать как анестезиолог на интенсивной, где мне Иногда тяжело ввести такого человека сразу в свою специализацию, потому не надо опускать рук, когда иногда в начале есть такие… Ну, это было в начале, когда были ковидные разрешения. У нас просто такой вариант позволял тебе втягнуться в работу, выучить язык. Как только он у тебя появился, мы сразу нашли тебе больницу, в которой ты смог работать как анестезиолог. И скажи, как сейчас вообще… Ты сегодня вообще с самого дежурства, да? Ты полчаса назад окончил дежурство и приехал сразу к нам. Скажи, как твоя работа сегодня выглядит? Как работа анестезиологом выглядит в Польше? Насколько она отличается от того, что ты знаешь в анестезии? Насколько тебе были трудности с лекарствами, с названиями, с этими моментами? Как это выглядело?
Нет, в целом никаких трудностей именно по анестезиологической работе не было. В целом лекарственные вещества те же самые, с которыми приходится работать. Методы анестезии тоже те же самые, поэтому нет, в этом плане как бы по своей анестезиологической специальности проблем не было.
А как название лекарств? Так как у нас есть тут генериков много, надо было учиться? Или очень быстро это пришло?
Вот, в принципе, ты можешь использовать стандартное название лекарств, не их торговые названия, и как бы Тут медсестры анестезистки прекрасно понимают, они хорошие профессионалы, поэтому здесь никаких проблем лично у меня не было.
Тут я расскажу всем, насколько сложно было вообще в Польше начинать всем анестезиологам, которые начинали. Надо всегда было сделать такую вступительную работу, чтобы ординатор и польская команда врачей набрала такого доверия. Тут первым врачом нашей компании в этой больнице был Паша, он отработал какое-то время и показал себе, он работал в этой больнице от мая, а ты пришел в октябре, он от мая. Но тоже вошел как бы в эту работу, и эти две пани доктор-специалистки, они в него влюбились и воспринимали уже как такого специалиста. Ты пришел уже в такую больницу, где, ну… анестезиологом из Беларуси, уже все набрали такого доверия, и ты его еще подчеркнул, что можно тебе доверять, можно тебе оставлять самостоятельно работать. И скажи, как сама работа выглядит, как дежурство, как ты работаешь в этой больнице, сколько операций в день, сколько можешь поспать во время дежурства, сколько дежурств в месяц берешь, и что тебе заставляет больница делать, чего тебе там неохотно хочется?
Но я могу сказать, что вот то, что меня шокировало, что больница, в которой я работаю, она как бы небольшая, она небольшая, то есть в Белоруссии, Свечи это такой маленький городок, вот… Сколько здесь населения?
20 тысяч где-то, 17 тысяч населения, маленький.
Городок, но… В Белоруссии В таком отделении реанимации, в таком городке работы было бы немного и хирургической активности тоже было бы немного. Здесь она просто потрясающая. Огромная хирургическая активность. Действительно, в плане анестезиологии, даже если брать планную работу, ее много.
Много – это значит сколько? Сколько операций, например, в день там делается, как это выглядит?
В той больнице, где я работаю, есть отделение хирургии, отделение ортопедии, гинекология, они занимаются хирургической активностью. Так скажем. И в зависимости, конечно, от объема самого оперативного вмешательства. То есть, оно может быть долгим, может быть менее долгим. Но минимум по три плановых операции в день мы проводим. Минимум по три.
Да, по три операции в день. А скажи мне, в ночь, когда вы принимаете дежурство, у вас двое анестезиологов, один на интенсивной терапии, а другой как бы обслуживает больницу, так?
Да, да. То есть, один врач остается на отделении интенсивной терапии, занимается пациентами. У нас четыре койки, плюс одна экстренная. То есть, на экстренный случай бывает так, что и по пять пациентов. В Беларуси приходится больше пациентов на врача, 6 пациентов приходится. А другой врач, он занимается. Занимается экстренной анестезией, консультацией пациентов по больнице и в случае необходимости медицинской транспортировкой пациентов.
Часто надо консультировать на приемнике? Ну, снизу.
Бывает, приходится, не могу сказать, что… Приходится. Да, что-то такое очень редкое.
Но, например, так как сегодня твоё дежурство, ты говорил о том, что ты смог так и в 12 там лёгнуть, пару часов поспать.
Сегодня, да, сегодня было относительно такое нормальное дежурство, вот. Смог поспать, так что выгляжу, наверное, свежим.
Да, да, неплохо, неплохо. Окей, а скажи мне, сейчас так, по работе мы более-менее понимаем, что она ничем не отличается, что ты в нее вошел, как только знание у тебя было языка, ты ее как бы свободно мог принимать, свободно выполнять.
Да, единственное, что здесь все, конечно, в достатке, и оборудование более-более совершенное, более новое, чем в Беларуси.
А на каком оборудовании ты работаешь? Какие там помпы для лекарств вообще? Что там есть в интенсивной такого, что тебя, например, удивило, что вот такая больница, 15 тысяч населения, а я могу сказать, что она так, прилично оборудована, как бы в анестезии.
Просто я работал с этим оборудованием и в Беларуси. Просто, например, тот аппарат искусственной вентиляции, который просто там болтается в приемнике, Здесь, в Польше, у нас считался Но, грубо говоря, вот в Бобруйской больнице, где я работал в отделении, мы сдували пылинки с этого аппарата, потому что он у нас был только для пациентов с тяжелой дыхательной недостаточностью, когда там тяжелая пневмония, надо использовать специальные параметры ЭВЛ, чтобы этого пациента нормально развентилировать. То есть, мы использовали его только для таких крайне тяжелых случаев, крайне тяжелых пациентов. А здесь он просто болтается в приёмнике на всякий случай.
То есть, оборудование… Она интенсивная, как она выглядит? При каждом кровати есть целый пакет, который.
Позволяет поддерживать… Не надо думать о том, что там перчатки закончатся, либо там ещё что-то закончится, всё в достатке, всё в наличии.
Как тебе еще работа, скажи мне, в самой информатике? Как система? Насколько это было тяжело все научиться? В самом системе писать и так далее. Ну, я знаю, что вначале это непросто, как будто у тебя там знания языка нет.
Вначале это непросто, и некоторой такой трудностью является то, что в каждой больнице может быть разное программное обеспечение.
Какая была в Гурджонзе, скажи, на приемнике? В чем ты работал?
Эскулап.
Эскулап?
Да, эскулап, а в свече Амс.
Амс. В Эскулапе тебе в Гурджонзе кто-то помогал учиться? Там медсестры чуть-чуть?
Не, ну ребята, ребята.
Ребята, ну они уже знали, да?
Да, били в Курдзила, помогали где-что там начиснуть, где-что открыть, вот так вот.
А здесь другая система, она отличается сильно или…
Слушай, я уже не вспомню, я так к ней привык, что уже не вспомню, но немножко есть отличия, то есть некоторое время не нужно, чтобы привыкнуть.
Но сейчас даже не задумываешься, просто работаешь как обычный инструмент для работы, так?
Да, сейчас не задумываюсь.
Но он интуитивный и не делает каких-то сложностей?
Нет, там в принципе все понятно. В принципе, все понятно. Я понял. Ну, конечно, нужна какая-то инструкция, чтобы ввести в курс дела, как вообще эта документация пациента проводится, что там нужно заполнить, какие там таблицы, какие шкалы. То есть, у меня была такая, доктурки там помогали, краткая инструкция о том, как и что нужно делать.
Вот сейчас говоришь, доктурки помогали. Что у тебя за доктурки? Скажи о польском коллективе, с кем работаешь так? Как коллектив вообще? Вот это самая важная вещь для нас, как для компании, потому что без хорошего коллектива нет успеха. Это просто невозможно работать. Видишь, почему мы тебе поменяли больницу с Груджонзо на этой свете? Потому что в Груджонзо не было возможно в этом коллективе, который там есть, анестезиологов, нормально работать.
Хотя там твой друг Кирилл и Данила, они работают, но видишь, работают только в этом отделении на кардиологии, где один из докторов, анестезиологов кардиологических, вот принял этих двое молодых людей, он их там учил, вводил в курс дела, но потом на общей анестезиологии там коллектив не хотел как бы нас там видеть на это время, потому мы тебя переселили. И скажи, как этот коллектив тебе принял? С кем ты там работаешь, какие там.
Люди, что они… Ну, коллектив принял меня замечательно. На нашем отделении работают две польские доктурки. Вот, они очень милые, очень хорошие. Всегда, если есть необходимость, подскажут, объяснят. Вот. С очень хорошим отношением. Плюс там уже был Павел, который тоже мне помог, ввел в курс дела, поэтому адаптация была замечательная. Вот. Великолепно.
Сколько им лет, этим женщинам?
Ну, они уже не молоды. Да, они уже не молоды. Вот.
Ну, в таком уже… Я, может, всем расскажу такую тайну.
В пенсионном возрасте.
Да. Тайна успеха в этой больнице в анестезе какая.
Пани ординатор, ей сколько, 60 где-то?
Я точно не помню.
Или 64? Там пенсионный возраст.
Я стеснялся спросить, но там да, там уже такой пенсионный возраст.
И другая врач-специалист, ей где-то тоже 50, так?
Нет, больше.
Больше, да?
Для всех, кто нас смотрит, начало того, как мы начинали вообще с анестезиологами работать в Польше, для меня это был очень тяжелый кусок хлеба. В регионе, вот Битго, Шторунь, до самого Гданьска, больниц, в которых вот такой прием наших врачей, Но это только вот эта больница. Сейчас уже есть несколько разных больниц по целой Польше, где в анестезиологии нас воспринимают, хотят с нами работать и так далее. Но в самом начале был большой такой, как сказать,
Но держались эти польские анестезиологи своих денег очень сильно, не хотели их отпускать, не хотели этой конкуренции, боялись тоже ответственности. Это самое главное. Больше, чем денег, боялись ответственности.
Тут надо понимать, что наша специальность связана с огромным количеством рисков. Уже сами пациенты, которые попадают на отделение интенсивной терапии, они находятся между жизнью и смертью в таком пограничном состоянии. И любая ошибка, либо оплошность, неточность может иметь тяжелые последствия. То же самое касается наших манипуляций. Их пусть и немного, но все они сопряжены, их осложнения сопряжены с риском для жизни. не здоровья, а жизни. Поэтому естественно, что не все рискнут незнакомого доктора, тем более чужестранца, вот так вот припринять и нести за него ответственность.
Согласен, согласен, согласен, еще раз согласен, потому что еще как бы этой польской специализации у вас нету, есть это временное разрешение, нужен какой-то надзор, нужна какая-то контроля, и, конечно, эту ответственность взяли на себя эти две милые женщины, которые видят вас будущих ординаторов, видят вас, будущих специалистов, и они очень благодарны нам вообще за вашу помощь. Это я могу вам так в тайну сказать, что это две милые женщины, как ты говоришь, они очень благодарны, потому они с таким, как сказать, с надеждой в глазах передают вам отделение, как бы, ну больницу вообще, потому что они очень долго связаны с этой больницей, они жили в этой больнице, как бы.
Именно жили, да.
Да, да, да. Они там жили, они там, наверное, останутся.
Они там жили, да, потому что они даже в общении с нами говорили, Благодаря нам у них появилась возможность встречать праздники дома. Потому что раньше этого не было. Они действительно жили на работе.
Согласен. Это такой момент, за который я тоже вам очень благодарен, потому что я живу недалеко от этой больницы, и когда у нас что-то случается дома, мы всегда вам обращаемся. Слушайте, у нас такая проблема, всегда проще.
Потом еще один момент такой для меня очень важный. Сколько времени заняло, чтобы вот эти две доктор-специалистки от момента, когда ты пришел в больницу, полностью начали тебе доверять как анестезиологу?
Да, это было очень быстро. В принципе, как это, что это из себя представляло. Они отправили меня в операцию с Павлом, Павел доверил мне работать, и потом, спустя там несколько дней, Павел сделал свое резюме, что всё, этому человеку нужно доверять, и вот. И где-то, наверное,
Через две недели меня отправили уже самостоятельно работать на блок операционный.
Супер.
Давай, наверное, последний, самая важная вещь, которая всем будет интересна. Как выглядела вообще твоя заработная лопата так от начала до сегодня? Потому что я помню, понятно, мы тебя посадили на этом… Sorry в Гурджонзе, чтобы ты там учил этот язык. Там у тебя было, так как для всех, кто приезжал в это время, там было 4400 брутто, вообще какая-то… Брутто или нет, ты уже не помнишь? Брутто. Брутто. Это очень маленькая зарплата, на которой ты учился там язык, но как бы на хлеб было. Но и ты и жена работали, так? Вы вдвоем начинали работать?
Не одновременно начали, жена чуть позже вышла. Она где-то через месяц после меня уже тоже, наверное, вышла. Суть в том, что у нас изначально. Было тяжелое финансовое состояние, естественно, потому что мы не готовили этот переезд. Пришлось экстренно пережать, мы не были, естественно, ни финансово, ни как-то подготовлены к этому, поэтому мы просили, чтобы как можно быстрее нас, хоть на какую-нибудь работу.
И как вы справились финансово? Потом, после этих первых зарплат вам хватало?
Поэтому, когда я получил первую зарплату, там 4 500 или 4 400, это было как ура, ура.
Ну, был в медицинской сфере, получил какие-то денежки.
Да, да, да.
Это тебе было достаточно на жилье, на еду для жены и детей, или надо.
Было еще там… В принципе, нам там немножко помогал и Кирилл финансово немножко нас так поддерживал. Ну вот когда получил 4400, естественно, когда ты стараешься на всем экономить, ничего лишнего. Чтобы прожить, вот, этого, в принципе, может хватить.
Но потом уже, когда с женой вместе начали работать, принесли две зарплаты, но уже как бы там на хлебочек с маслом было.
С каждым месяцем становилось все лучше. С каждым месяцем становилось все лучше. То есть, достаточно быстро я получил тогда разрешение на работу врачом, и зарплата значительно выросла. Она, по-моему, выросла сразу в два раза, если я не ошибаюсь. Потом ты работаешь, по-моему, три месяца или два месяца. Тебе присматривается, если ты себя зарекомендовал хорошо, еще значительная прибавка в зарплате идет.
Я помню, я помню, что эти зарплаты тогда еще все врачи оформляли у нас в компании и делали вот эти умовые злоцения, по которых как бы каждые 3-4 месяца мы могли как бы поднимать эти зарплаты.
Да, и с каждым сроком зарплата растет, и ты себя чувствуешь все лучше, все увереннее.
Скажи, как сегодня, в конце месяца, за этот, ты уже два года в Польше, скажи, может, просто всем, как за год, вот давай так, 2023 год, сколько денег ты в ним заработал, как бы так, в общем? Сколько в месяц более-менее получается?
Могу сказать, что
Я к этому вопросу не готовился, точные данные не скажу. Могу сказать, что я зарабатываю в среднем больше 20 тысяч злотых в месяц. Меньше этой суммы я, наверное, не зарабатывал больше 20 тысяч злотых в месяц, но это включая дежурство.
Понятно, понятно. Значит, где-то за этот год, который произошел, ты дома принес где-то 240 тысяч злотых. Значит, 60 тысяч долларов где-то. Ну, такое стрикто минимум, который ты принес. Я не хочу людям обещать каких-то золотых гор, но это такая зарплата, которую ты за этот год принес домой, так? Я думаю, что это приличный успех. Конечно, польский специалист, который имеет титул, который может работать в разных больницах, брать это дежурство там, где они самые лучшие оплачиваемые.
На своих условиях.
На своих условиях, где может там выжимать, он может в два раза столько заработать.
Там с доплатами за топливо, за все.
Конечно, есть такие моменты, но здесь не будем как бы плакать, это тоже как бы уже приличная зарплата, 6 тысяч долларов, где-то 6 тысяч долларов в месяц, так около, между 5-6. Но если там этих сил на дежурство загрузить, то самая большая зарплата. Ну, это было… За месяц?
Может быть, 25-26 тысяч.
Где-то такое, где-то 25 тысяч, окей.
26, наверное, нет, 25, наверное.
В понедельник идем прессу бороться от твоего повышения зарплаты? Обязательно. Обязательно? Это такой момент уже. Год в этой же больнице, в марте будет ровно год, потому вот сейчас время.
Как раз… Больше, больше. Я с ноября 22.
А ты с ноября?
Да. У меня уже год и несколько месяцев я там работаю.
Я с Презесом этой больницы очень хорошо знаком, потому буду всегда на него там нажимать, чтобы вам эту зарплату поднимать. Тем более у нас коллектив в этой больнице большой, там хороших 15 врачей из Беларуси. Аж 15? Да, да, да, да, да, да, да. Там вас трое на анестезии, там на ссоре на приемнике трое врачей, на внутренних болезней трое.
В пульмонологии.
Там везде по одному-двое врачей есть, есть наши ребята. И
потому нам тоже проще чуть-чуть негоцировать.
Входить в этот польский мир. Что я хочу, может, всем рассказать? Когда приходит это время, у вас уже есть хорошее знание языка, хорошее знание рынка тоже. Сколько польские специалисты зарабатывают, сколько вы зарабатываете. Нужно уже идти самому в эту борьбу о зарплаты. Так как здесь жесткий капитализм, надо просто бороться и принимать уже такие… Конечно, без шантажа, конечно, надо идти с таким… Я говорю всегда с таким, как бы, со своим профессионализмом, со своей такой честностью к работе, к тому, что вы выполняете, а выполняете большой объем работы, И потому, как бы в какой-то момент, когда вы себя чувствуете уже таким полноценным, с хорошим языком, что вы видите, что обслуживаете все дежурства, которые вас там просят, иногда вас там заставляют, вот возьми это дежурство на приемнике, помоги, помоги. И когда ты чувствуешь, что ты не отказываешь, что ты делаешь хорошо свою работу и выполняешь ее прилично, надо в этот момент выбивать свои зарплаты в больнице. И я всегда буду рад помочь, настолько, насколько могу.
Это, кстати, момент, к которому белорусские врачи, наверное, не привыкли, что здесь ты можешь выбивать, здесь ты можешь диктовать какие-то свои условия, требовать, потому что в Беларуси отношение к врачу, к медицинскому работнику совершенно другое. Не устраивают, вон, на дверь, до свидания. Мы предлагаем только вот это вот и ни одним белорусским рубликом больше. Здесь, конечно, совершенно другое отношение к врачу как к специалисту.
Давай расскажем. Тут есть один момент насчет денег и того, как Польские врачи, польские команды врачей выбивают свои условия, потому что нам тоже надо понимать, что есть такая фишка, что берется целое отделение, например, анестезии или целая анестезия хирургов, приходят к директору и говорят, слушай, Нам надо столько!
Да, в Беларуси вообще это просто невозможно себе представить, что такое возможно. У меня случился некоторый переворот сознания в Украине, когда вот я устраивался и мне сказали, а какую зарплату вы хотите? Для белорусского врача вот услышать, а какую зарплату вы хотели бы себе? Это просто разрыв сознания, потому что ты приучен к тому, что вот тебе дадут ровно столько, и не граммом больше, а если что-то не устраивает, то это твои проблемы, если что-то не устраивает. Здесь по-другому.
Потому здесь хотел бы еще раз подчеркнуть. Сейчас у нас разрешения идут на час, месяц и закрещенность. И это разрешение заставляет нас работать сейчас в таких рамках министериальных, но вы приезжаете, есть какая-то базовая зарплата там, 7500, 8200, 9000, 10000, зависимо, как вы неготировали в больнице, насколько там требуется, насколько больница позволяет себе в самом начале дать какую-то зарплату, но не забудьте о том, что у вас всегда есть возможность неготиации этой зарплаты. И надо себе, конечно, показать. Надо показать какое-то время, переходить в какой-то пробный период. И больница заинтересована в том, чтобы вы там остались, развивались. И если ваша должность требуется, если вы, как врач, проявились себе профессионалом, вы можете требовать от больницы повышения зарплаты. Конечно, надо это делать с таким
пониманием тоже дирекции, надо это делать в таком… С уважением. С уважением, да. Не хамить этим людям, потому что иногда есть такие коллективы, которые очень жестко подходят до этих моментов. Вначале я этого не советую, надо это очень нежно делать, очень в таком состоянии, и эти дирекции это понимают. Им не надо их шантажировать или таких вещей делать. Но с таким light power, я не знаю как это сказать, с таким мягкостью выжимать. Говорить об этом часто, каждые 2-3 месяца, мягко-убедительно.
Я думаю, что все вам получится, мы уже с Президентом говорили об этом в декабре, о том, что надо вам эти зарплаты повысить. Сейчас конец января, он вернется в понедельник с отпуска, и думаю, что это все вам получится. Дмитрий, спасибо огромное тебе за этот эфир, это приличный эфир. Я думаю, что Такие подкасты, как сегодня, они будут для вас очень интересны. Хочется, чтобы вы нас смотрели. Будет целая серия этих подкастов с разными специализациями. Благодарю всем, кто нас смотрит. Тебе, Дима. Удачи дальше в работе.
Спасибо, Николай. Благодарю тебя взаимно.
Еще последний вопрос. Как у тебя с нострификацией диплома? Потому что жена успешно уже кончила школу, а как ты?
Я готовлюсь, я готовлюсь и планирую весной пробовать сдавать.
Март, апрель, не знаешь еще?
Еще точно не знаю, может быть май.
Хорошо, где будешь планировать?
Но нострификацию, не Лев, а нострификацию Влоди, так? Очень хороший выбор. Согласен, ребята сейчас говорили, что очень простые вопросы и сдали без никаких проблем.
Но надо готовиться.
Обязательно. Дима, спасибо тебе огромное. Приятно было тебя увидеть, подчеркнуть эти два года совместной работы. Приятно видеть улыбку, успех.
Спасибо.
До встречи. Спасибо тебе.
